Что я думаю по поводу кинопроизводства в стране

Мне в последнее время часто стали задавать один и тот же вопрос: что я думаю по поводу кинопроизводства в стране? И вот что я думаю.

Да, действительно, этот поток творческой энергии, по всем своим внешним признакам сильно смахивающий на канализационный, можно смело уже называть процессом. Весь шоу-бизнес рванул в кино. Иже с ними вчерашние кэвээнщики. Медийщики. Каждый месяц под барабанный бой и гул фанфар устраиваются премьеры. Уже не успеваешь следить за афишей. На экраны вываливается небывалое доселе количество новых фильмов.

Хорошо это, плохо?

С точки зрения статистики, наверное, хорошо. Отечественного «кина» стало больше. Но, видите ли, в чем дело, вначале нелишним было бы определиться с терминами. То есть, первым делом ответить на главный вопрос: а что есть кино вообще? Серьезное это дело или так себе, поиграться?

Когда-то кино было заявлено как искусство. Со временем оно стало претендовать на большее. По своему воздействию кино даже стало в один ряд с литературой и театром. Хотя и не имело такой долгой и значительной биографии. Тому же театру, как известно, несколько тысяч лет. Как и литературе, впрочем. Кино же пошло своим путем: оно синтезировало литературную основу, элементы театра, живопись, скульптуру, фотографию, музыку, архитектуру, даже философию если хотите…То есть вобрало в себя все лучшее, что создал за свою историю человеческий гений. В то же время кино было и остается самым молодым из всех существующих ныне искусств, а, потому, наверное, и самым беззащитным. И все же вспомните, у каждого из нас наберется список фильмов, которые хранятся в памяти, которые как-то повлияли или оставили след в жизни. Фильмы, которые заставили взглянуть на этот мир и на свое мимолетное присутствие в нем по-другому.

А теперь давайте зададимся другим вопросом: можно ли, например, фильм «Не египте мне мозги» назвать искусством? Ну хорошо – не искусством, это чересчур. Ну хотя бы просто событием в культурной жизни страны? Ну, хорошо – не страны. Просто города. Одного города. Или двух. (В любом случае наиболее активные зрители ходят в кино только в двух городах страны: Астана и Алма-Ата. Плюс немножко Шымкент. В остальных городах нет такого количества киноэкранов и, соответственно, люди в кино не ходят. Некуда ходить). Прежняя кинопрокатная система, где в каждом селе был свой киноклуб, разрушена и теперь все смотрят фильмы в своих гаджетах. Конечно это не полноценный большой экран с надлежащим звуком и качеством картинки – но не о том сегодня речь.

Возможно, кто-то меня поправит, мол некорректно поставлен вопрос. Нельзя сравнивать несравнимое. Ок. Допускаю. Но тогда объясните мне: что это такое вообще? Можно ли ЭТО назвать «кином»?

Чтобы понятно было, давайте попробуем на примерах. Вот для меня лично кино — это «Крестный отец». «Однажды в Америке» — кино. «Отец солдата» — кино. «Летят журавли», «Мой друг Иван Лапшин», «Не горюй»… «Коксерек» — все это великое кино. «Выстрел на перевале Караш», «Ангел в тюбетейке», «Алдар Косе»… Из сравнительно недавнего могу назвать французскую картину «Один плюс один»,.еще «Любовь» Хайнеке… Да много их, много. Настоящего кино. Все и не перечислишь. А вот что такое «Өкініш», к примеру? Или, скажем, «Сиситай»? «Той любой ценой»? «Жена — не стена», «Брат или брак», «Ұлы дала комедиясы», «Гламур для дур»… К какому художественному направлению все это следует отнести? К какому жанру? Что хотели сказать этим создатели? Какие смыслы скрываются в этих фильмах? Я без иронии. Просто спрашиваю.

Вот я открываю киноафишу за последний год. Смотрю. Полно всего. Сегодня это называется «кинопродуктом». Этот продукт издалека действительно напоминает кино. То есть наличествует некий материал, снятый на камеру, в нем задействованы актеры, над материалом работала киногруппа, на него потрачены какие-то деньги, далее каким-то образом этот материал попал в кинотеатр, на него продаются билеты, идут сеансы, ходят люди, в основном, подростки и молодежь…

Все это говорит о том, что все это – кино. НО! Тут есть очень много «Но».

Приведу для пущей ясности еще один пример.

Как-то Платонов (Андрей Платонович), работавший во время войны дворником в домоуправлении, стоял в очереди за супом – писатели получали по талонам дополнительное питание. И какой-то литератор, более успешный в приобретении жизненных благ, желая показать свою демократичность, обратился к Платонову с фразой:

– Мы, писатели…

– Нет, батенька, вы меня с собой не равняйте, — тут же перебил его Платонов. — Вы пишете чернилами, а я кровью.

Приведу другой пример. Чтоб совсем понятно было.

В упоминавшейся уже картине «Выстрел на перевале Караш», главный герой, уходя от погони, бросается в горную речку на своей лошади…

Стояла поздняя осень, практически зима, вода ледяная, поток горный, неуправляемый, опасно. Но актер Суйменкул Чокморов отказался от дублера и сам полез в кадр. Его никто не заставлял, просто того требовала правда экрана. Было отснято несколько дублей. Фильм вышел на экраны. Получился шедевр. Но Чокморов заболел туберкулезом костей, долго болел и ушел на самом пике. Такого актера в нашем кино больше не было.

Урбанский! Молодые не помнят, а те, кто постарше, – конечно. Однако не все знают, что этот выдающийся актер погиб на съемках. Пошел сам выполнять каскадерский трюк и разбился…

Куросава…Величайший режиссер. Реформатор. Лауреат всего на свете. Любимец миллионов. Как сказали бы сегодня – «Успешный»… А вы знаете, что он несколько раз пытался закончить жизнь самоубийством? Ему казалось, что его жизнь проходит впустую…

Что я хочу сказать?

Понимаете, люди смотрели на свое присутствие в кино, как на дело жизни. Мне даже кажется, что где-то в глубине души они понимали, что это не они выбрали себе дело, а дело выбрало их. И это не всегда – подарок свыше. Чаще всего это даже наказание. Поэтому у них просто нет выбора. Они обязаны заниматься кино. Им предначертано.

А теперь, вернемся, как говорится, к нашим баранам, и снова зададимся тем же вопросом: можно ли отнести к кино все то, что нынче тоннами выплескивается на отечественные экраны? Я уже не говорю про телевизор. Про наши сериалы. Это вообще что-то невообразимое. Мне думается, отечественное телевидение в своем убожестве достигло своего совершенства. Дно уже пройдено. Что там дальше – я даже представить себе не могу.

Конечно, на природу кино можно смотреть по-разному. Кто-то хочет прославиться и видит себя на обложках журналов. Кто-то смотрит, как на рекламу. Как на идеологию. И-мид-же-стро-и-тель-ство называется. Это значит: снять агитку, плакатный ролик длительностью в два часа дабы показать всему миру какие мы крутые! Кино ведь в каком-то смысле еще и политика. Им можно решать серьезные идеологические задачи. Геббельс в свое время занимался этим. И весьма успешно, надо сказать.

Ну, а кто-то тупо смотрит на кино как на б…ь. Как сутенер на шлюху, которую можно помыть, приодеть, подкрасить и продать подороже.

Что объединяет всех этих кинодеятелей? Вернее, «кинодельцов»? А объединяет их одно: нет у них боли за человека. Не кино выбрало их, а они сами решили заняться «кинишком». И не понимают они в темноте своей, не отдают себе отчета, для чего это вообще было придумано. Что это…как на исповеди. Как в церкви или в мечети. Где ты один на один с богом. Им бы бабла срубить, да куш сорвать. Они на зрителей, как на мартышек смотрят. То есть буквально: собрать бандерлогов в одном месте, накидать им бананов гнилых и на этом базаре заработать. Они даже не знают, что киноэкран это – энергия. Ее можно использовать по-разному. Скажем, тот же нож: им можно операцию сделать и человека спасти, а можно зарезать в подворотне и карманы выпотрошить. По идее, эта энергия должна нести свет и тепло и заполнять своим светом сердца человеческие. Заодно и мозги. Поэтому надо понимать, что это совершенно разные вещи: настоящее кино – это одно, а все остальное – это нечто другое. То есть да, инструменты одни и те же, но вот цели разные. Абсолютно разные.

Нынче мало уже кто смотрит на кино как на искусство. При этом искусство ничего не теряет, потому что те, кто смотрит на него, как на шлюху, сами и являются частью собственного замысла. То есть, опять же – ты есть то, как ты мыслишь. И какую цель преследуешь.

Посему я хочу взять на себя смелость и сказать, вернее, предостеречь беззащитного в неведении своем зрителя: «Вначале определитесь с понятиями». Чего вы хотите? Есть настоящее кино и есть все остальное. И это «все остальное» никакое не кино. Оно имеет к нему весьма отдаленное отношение. Это что-то другое. Что именно? Пусть об этом думают люди, разбирающиеся в разного рода человеческих страстях и патологиях. Мне же лично на ум приходит одно объяснение – это что-то близкое к мелкому жульничеству. «Шарик-малик». Это в лучшем случае. А так – блажь. Безрассудство. Самонадеянность. Что-то поточное, шумное, невнятное, со стразами и разными блестяшками… Фудкорд короче. И там «клево», там «прикольно», «ништяково», то есть, нескучно. Там такие же красные ковры, по которым можно пройтись вместе со звездами за соответствующую плату, там кружева и хороводы, словом, там все «как у настоящих». Но прежде всего – это шоу. А что такое шоу-бизнес?

Шоу – это стриптиз. Это драчка в прямом эфире, это медведь на велосипеде, это голая деваха на шесте, это, наконец, Шахматов или Платонов («ток-шоу»), старательно морочащие головы электорату по заказу власть имущих (иной вариант «мыльных опер»: чтобы у зрителя было занято время, но, упаси господи, ни в коем случае не задействованы мозги). Тут все предельно просто, бизнес это – бизнес: есть товар и его нужно пропихнуть потребителю. Сердце и мозги тут вообще ни при чем…

Поэтому «кина» больше нет. Его практически не осталось. Вместо кино теперь – проект. Оно же – «мувиз». А это уже не искусство. И этому не надо учиться. Не нужно специальных знаний. Не надо потеть годами. Не надо «жизнь свою покласть». Иди в магазин, купи камеру и снимай. А еще лучше – найми группу профессионалов-ремесленников, которые простаивают без работы и согласны на любую халтурку, заплати им и они состряпают тебе «все, что ты хошь». Ведь это – шоу. А все, что есть шоу-бизнес, не имеет отношения к искусству.

Кощунственно так говорить, но мне кажется, слава богу, что Айманов с Бегалиным, Ходжиков с Карсакпаевым и все-все-все… не дожили до наших дней. Они бы сейчас просто не выжили. Потому что они не имеют отношения ни к шоу, ни к бизнесу. Они не продаются. Они – «неуспешны». Ведь что такое нынче «успех»?

Успех сегодня определяют количеством денег, которые фильм принес. Касса стала главным показателем. Она подменила собой суть картины. Выходит, кино стали делать ради денег. Выходит, стало совершенно необязательным условием, чтобы кино снимал художник. Мыслитель. Получается, нынче кино может слепить умелый продавец. Знаток законов рынка. Торгаш, одним словом. Поэтому в последнее время в киношной среде развелось так много лавочников. А они не понимают, что произведение искусства надо оценивать не по его стоимости, а по его значимости. У них другие критерии и другая оценочная шкала. Вот и настало время генералов, которые никогда не рыли окопов и не стреляли из пушек. Сегодняшняя вседозволенность им только на руку. О чем это говорит?

Расцвет индустрии развлечений говорит, прежде всего, о неправильно понятой свободе. «Детям разрешили порулить», одним словом. Слепой заделался поводырем, а хромой подался в марафонцы. Конечно, это их личное дело, и никто не может им это запретить. НО! Тут есть еще несколько «но».

Поймите, я не против развлечений. Искусство развлечений было всегда. И оно необходимо по большому счету. Но оно должно занимать свое место. Я лично знаком с композиторами, которые не знают нотной грамоты. Знаю людей, что путают Бертолуччи с Берлускони, но преподают на кинофакультетах. Ну и что, скажете вы, времена нынче такие. Но это же нонсенс, друзья мои! Шариковы выставили Преображенских и принялись сами лечить людей.

Мудрые японцы говорят: «Большая собака никогда не мешает лаять маленькой собаке». Наверное, это правильно. Но когда вокруг ничего уже не слышно из-за лая маленьких собак, то это, мягко говоря, начинает действовать на нервы. Мало того, что ничего не слышно, но уже и не видно ничего из-за поднятой ими пыли.

Запретить это нельзя. Законы не велят. Остановить тоже. Ну хотя бы тогда объяснить людям – кто есть кто и что есть что. То есть, показать им разницу и предоставить право выбора. Все это лишь кажется на первый взгляд безобидным. На самом-то деле происходит грандиозная разрушительная работа внутри системы. Внутри общества.

Объясню.

Мне не раз доводилось слышать: ты есть то, что ты ешь. То есть, что ты потребляешь. Не новая, скажем прямо, мысль. Зато верная. Ну вот и спросите себя: а что потребляем мы? Я имею в виду пищу духовную. Культурную.

Если каждый день есть жареную картошку, что с вами будет через месяц? А через год? А через два?

У нас нынче меню разнообразием не блещет: десять лент для бандерлогов и лишь одна, с натяжкой, адресуется людям. Она как бы – десерт к основному блюду. Но ведь, дорогие мои, надо различать, что Искусство – это не десерт. Это не добавка. Это вообще не блюдо! Это совсем другое.
Искусство не отражает жизнь, она создает жизнь. Оно порождает ее. «Искусство – это наша видовая цель» (Бродский). Человеческая. Мы же не животные, в конце концов.

Искусство – это просто другой способ восприятия мира и другой способ его описания.

Академик Капица очень точно подметил, что человек смотрит глазами, а видит мозгом. Слушает ушами, а слышит мозгом. Так вот – мозг надо готовить. Он должен работать.

Если ты будешь полгода неподвижно лежать на диване и жрать одну лишь картошку, ты потом не сможешь встать. Мозг такой же орган, как и все остальные. Он нуждается в постоянном тренинге. Чтобы усваивать сложные работы, нужен подготовленный мозг. Он должен решать сложные задачи. А если его не утруждать, если он будет решать простые вещи, то он и останется на уровне решения обычных биологических задач: поспать, поесть, покурить, поср…ть… Ну и что это будет за мозг? Какими ценностями он будет жить?

Со времён Моисея, Христа, Мухаммеда и Будды ценности вырабатывались веками. Они создавались поколениями творцов, поэтов, художников, мыслителей. Они утверждались в обыденном сознании именно как ценности всеобщие, присущие человечеству в целом. Эта постепенность их создания и врастания в жизнь делала их такими устойчивыми.

Сегодня ценности могут быть созданы по заказу платежеспособной корпорации или отдельного лица. Тех, кто заинтересован в их распространении или ожидает от этого каких-либо дивидендов: политических, экономических… Короче, некто платит за свои будущие выгоды. Следовательно, отныне ценности не вырабатываются изнутри общества – они внедряются в него извне.

Тут возникает еще один вопрос. Кто? Точнее, – что – стало движущей силой развития цивилизации? Маркетинг. И сила маркетинга в том, что качество товара менее важно, чем качество его рекламы. Тут важен результат, измеряемый полученной прибылью.

Настал 2019 год, и поколение современной молодежи все меньше читает книг, авторучки сменились гаджетами с их мобильными приложениями. Поколение мобильных и самоуверенных, информированных и псевдопрогрессирующих людей с головой ушли в оцифрованный мир, с легкостью подменивший настоящий, где нет места чувствам и эмоциям. Они достаточно эрудированы. Однако вся их эрудиция и знания нагуглены. Они много чего знают, о многом наслышаны, но весьма поверхностно. Мышление у них фрагментарное, сосредоточиться они могут на пару минут. На большее их мозг не способен. Как результат — несколько поколений думающего зрителя потеряно безвозвратно!

Что в итоге?

В итоге, в стране сейчас, как никогда много вульгарности и пошлости, традиции все нарушены, настоящее едва живо. Слышите? Едва живо! Скоро в консерватории будет петь Тореали со всей своей бандой, а в Лермонтовском будут устраиваться свадьбы! И на этих свадьбах тамадами будут ведущие артисты страны! Снимать все это будут лучшие операторы, а сценарии к ним писать наши кинодраматурги…

Как такое могло случиться?

Мне думается, что Казахстан намеренно превращают в страну дебилов. Этот рукотворный бардак не мог произойти случайно. Это нужно было каким-то образом устроить. Организовать. Сами по себе такие вещи не происходят. А зачем? Затем что темнотой легко управлять. Сегодня количество бандерлогов на душу населения превзошло все мыслимые нормы. Они уже везде. Они не только в кино, они уже в правительстве. Мы ушли от одной дикости и пришли в другую.

Вам нужны еще примеры? Пожалуйста.

Читаю Тенгри-ньюс за прошлый год:

«… 8 сентября на площади Астаны в Алматы прошел ежегодный книжный фестиваль…Фестиваль ставит своей целью развить читательскую культуру и создать единую площадку для писателей и читателей…Главным событием стало вручение премий в области литературы… Главную премию в области литературы получила Баян Алагузова…»

Что я могу сказать в этой связи? Я могу сказать лишь одно: если Баян писатель, тогда я архиепископ.

Помимо писательства Баян, как мы знаем, занимается и кинопроизводством. Она – кинопродюсер…

Если серьезно, то вся эта «есентаевщина», как социальное явление, покрывшая страну из конца в конец, дала свои плоды. Она произвела клоны. Теперь она не одна. Все это не могло произойти без молчаливого участия идеологических институтов государства. Это ведь тоже часть политики. Но оговорюсь. Лично я против Баян ничего не имею. Вы поймите. Она тут вообще ни при чем. Она не виновата. И вообще она – красивая женщина, заботливая мать и, наверное, по-своему хороший человек. Добавлю – неглупый человек. Ибо человек, который сумел монетизировать щекотливые факты своей биографии и из женщины трудной судьбы превратиться в пример для подражания миллионов…Тут, извините, умение нужно. Так не каждый сможет. Ну что ж, поздравляю ее и всех нас с этим великолепным достижением.

И в то же время я понимаю: нельзя требовать от грязи не быть грязью. Просто толпе навязали право выбора и она, как всегда выбрала Варраву. Если бы это была не Баян, на ее месте оказалась бы кто-нибудь другая. Или другой. И это уже неважно – кто. Их нынче много – таких «баян». Просто у них разные имена: кайратнуртас, беркут, адамбай, тореали, камшат, сиви, скриптонит… Для меня они все на одно лицо. И даже – одного пола. Нам их всех искусственно навязали. Как и всех остальных. Они живут по принципу: «Хотите песен – их есть у меня». «Хотите кина – пожалуйста!». У нас страна вот уже 28 лет живет по принципу навязанного выбора. Поэтому, «есентаевщина» как современная форма жизни, – подчеркну – как образец успешной формы жизни, – стала товарным знаком. Своеобразным дипломированным символом воинственного невежества и пошлости.

И здесь, мне думается, будет уместным вспомнить, о чем мне говорили старые мастера на высших курсах сценаристов и режиссеров в Москве. А они говорили, что кроме высшего образования настоящему творцу нужно иметь хотя бы среднее соображение и, как минимум, начальное воспитание. Всего этого в данном случае нет. И это очень выгодно. А зачем «грузиться»? Общество давно поделено на страты и каждая ячейка варится в своем узком кругу. Что касается данной нескучной тусовки, то она живет, пьет, ест, фестивалит, восхищается друг другом, превозносит и – чуть-чуть соревнуется между собой. Соревнуется в глянцево-гедонистской «крутизне». И это тоже неопасно. На это их соревнование можно смотреть, как на милую забаву. Например, как на чемпионат бани среди веников. Однако факт остается фактом – сегодня они культурные маяки. Культурная элита. Иконы стиля.

Одного я не пойму. Как? Когда? Каким образом? С каких пор все эти персонажи стали «учителями жизни»? «Властителями дум»! Люди! И это – ваши идолы?! Да вы ох…ли!

Я понимаю, происходит намеренная маргинализация. Но надо учитывать, что при таком отношении к культуре эволюция невозможна. Она, эволюция, происходит по инерции, и уже в обратную сторону. Потому и ориентиры у нас плебейские. Ущербные. Потому и примеры для подражания – пещерные. Таким вот образом мы постепенно превратились в страну свального счастья.

Хотя…

Возможно, я чересчур сгущаю краски. Нечто подобное наблюдалось и раньше.

Вот что писал в своем дневнике Юрий Нагибин 4 февраля 1969 года. Читаю, а такое ощущение, будто написано про нас и сегодня.

«Я утратил чувство ориентации в окружающем и стал неконтактен. И никак не могу настроить себя на волну кромешной государственной лжи. Я близок к умопомешательству от газетной вони, и почти плачу, случайно услышав радио или наткнувшись на гадкую рожу телеобозревателя. Нет ничего страшнее передышек. Стоит хоть на день выйти из суеты работы и задуматься, как охватывают ужас и отчаяние. Странно, но в глубине души я всегда был уверен, что мы обязательно вернёмся к этой блевотине. Даже в самые обнадёживающие времена я знал, что это мираж, обман, заблуждение и мы с рыданием припадём к гниющему трупу. Какая тоска, какая скука! И как все охотно стремятся к прежнему отупению, низости, немоте. Лишь очень немногие были душевно готовы к достойной жизни, жизни разума и сердца; у большинства не было на это сил. Даже слова позабылись, не то что чувства. Люди пугались даже призрака свободы, её слабой тени. Сейчас им возвращена привычная милая ложь, вновь снят запрет с подлости, предательства; опять — никаких нравственных запретов, никакой ответственности — детский цинизм, языческая безвинность, неандертальская мораль».

К этому мне хочется добавить вот что.

Государство вначале вытравило всю подлинную интеллигенцию. Я имею в виду настоящих творцов. Кого-то купило, кого-то продало, остальных загнали под стол. Потом оно набрало новых, вернее, назначила. И отбор происходил не по умению что-либо делать, иначе говоря – профпригодности, а по принципу преданности и безопасности. Весь этот рукотворный бардак, все эти двадцать восемь лет благодушного упадка обратили культуру в сплошной диснейленд. При чем кино стало основной ее разрушительной силой. Отрицательная селекция принесла свои плоды. Вокруг остались одни скоморохи. Ощущение, будто наблюдаешь праздник невежества, пир пошлости и безвкусья. Карнавал ряженых. 
Наум Хомский – американский лингвист, философ, писал о десяти способах манипулирования людьми. Под пунктом восемь я прочел замечательное наблюдение: «Побуждать граждан восторгаться посредственностью. То есть внедрять в население мысль о том, что модно быть тупым, пошлым и невоспитанным».

Эти же мысли подкрепляет своими соображениями академик Лихачев (Дмитрий Сергеевич). Вот, что он пишет в своих письмах «О добром и прекрасном».

«Культура и интеллигентность не только в знаниях, а в способностях к пониманию другого. Она проявляется в тысяче и тысяче мелочей: в умении уважительно спорить, вести себя скромно за столом, в умении незаметно (именно незаметно) помочь другому, беречь природу, не мусорить вокруг себя – не мусорить окурками или руганью, дурными идеями – а это тоже мусор, и еще какой!».

А теперь посмотрите в каком информационном мусоре мы живем! По сути, мы живем в мусоропроводе.

Что же делать?

Ответ один – просветительство. И его нужно внедрять. Неотступно, планомерно и…осторожно. Салтыков-Щедрин предупреждал: «Просвещение внедрять с умеренностью, по возможности избегая кровопролития». Ибо: «Идиоты очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы, а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит им одним».

Надо внедрять просвещение на живых примерах, настоящих, а не на маркентинговых. Их тоже немало. Я не говорю обо всех известных, тех, кого мы все знаем и любим. Я о тех, кто, условно говоря, «остается за кадром». К таким я отношу, например, доктора Пя, (Юрий Владимирович), кардиохирурга. Человека, честно служащего своему делу. Скромный преданный трудяга, спасший сотни жизней. И он каждый день занимается этим – спасает жизни.

Или же, возьмем, Дмитрия Родина. Это тот самый летчик, который совершил аварийную посадку 27 марта 2016 года с 116 пассажирами и 5 членами экипажа. Все выжили. (Вот о ком кино надо снимать!)

А кто сегодня помнит Диаса Омарова? Комментатора. На мой взгляд, самого скромного журналиста страны. Между тем, его спокойный интеллигентный голос и грамотную речь знает все взрослое население страны. А он тоже – живой пример. И, слава богу, он до сих пор среди нас. Живет, трудится.

А Сегизбаев! Тимур Санжарович. Он недавно ушел от нас…
И таких – много! Почему же все наши информационные каналы забиты подробностями из частной жизни совершенно пустых людей, которых какой-то балагур с изощренным чувством юмора прозвал «звездами»? Мало того, что мы под микроскопом рассматриваем подробности их никому не нужной биографии, так мы еще и ходим на их фильмы. 
Когда умер писатель Герольд Бельгер, один из последних в нашей литературе настоящих писателей и честных граждан, известиям о его кончине было посвящено несколько минут на задворках теленовостей. Плач по Гене Головкину, который проиграл свой бой, не утихал несколько месяцев по всей стране, и это показывает, насколько сбита стрелка компаса в наших головах. Сегодня наши авторитеты и гуру – не писатели, не учёные и не врачи, а звёзды шоу-биза, политиканы и жульё.

Вот, примерно то, что я думаю о кино и о том, что с ним связано. А с ним связано все наше существование. Кино – это отражение народного сознания, его духовного развития. Его мышления. Его чувства достоинства. Его гордости, если уж на то пошло. Его грез и реальности. А что у нас в реальности?

Первое место по суициду среди подростков, убитые аулы и малые города, прообразы чайна-таунов в микрорайоновских многоэтажках, никудышная судебная система, силовики с моралью уголовников, непреодолимый статус сырьевого придатка, кумовство, трайбализм, кабальные нефтяные контракты, 130 миллиардов внешнего долга и народ, подсаженный на кредиты…

И кто в этой ситуации является сегодня нашим национальным героем? Кто наша гордость? Кто является воплощением наших «мечт»?

Нет, не писатель, не летчик, не врач и не учитель, а – боксер. Плюс одна языкастая мадам средних лет с мутноватыми пятнами в биографии.

Знаете, что по этому поводу думал философ Хань Сян-цзы? Он писал: «Единственное, что человек делает всегда искренне, так это – заблуждается. Если одно заблуждение свойственно всему обществу и при этом помогает ему жить, то оно становится верой. А если вера теряет искренность, то это уже не заблуждение и соответственно не вера, а лицемерие и обман, которые могут только разлагать общество».

Мне нечего к этому добавить.

А закончить я хочу словами Далай-Ламы:

«Планете не нужно большое количество «успешных людей. Планета отчаянно нуждается в сказочниках, целителях, реставраторах, и любящих всех видов. Она нуждается в людях, рядом с которыми хорошо жить. Планета нуждается в людях с особой моралью, которые сделают мир живым и гуманным. А эти качества имеют мало общего с «успехом», как он определяется в нашем обществе».