Как народные мастера возродили ювелирную отрасль в РК

Едва ли не главная особенность украшений – их можно передавать по наследству. У казахов эта особенность не просто возведена в традицию: она граничит с законом. Но мы нарушали этот закон больше 70 лет – все годы советской власти. Рассказываем, как в наше время он неожиданно снова вступил в силу, а казахские народные ювелиры возродили свою отрасль из небытия. 

Ювелирный станок хана Абылая

Без исторической справки здесь не обойтись. Первые ювелирные украшения появились в наших степях во II тысячелетии до нашей эры, в эпоху бронзы. Потом была эпоха раннего железа, когда начал развиваться знаменитый «звериный стиль». Еще несколько веков, и этих зверей окружат растительные узоры, а уже в эпоху Великого переселения народов появится полихромный стиль с геометрическими формами и орнаментами. «Хедлайнеры» того времени – гунны – оставят мощный след не только в истории степи, но и в наших украшениях. Но после гуннского пройдет еще несколько периодов, в том числе тюркский, пока, наконец, в XIX – начале XX века не сформируется тот казахский ювелирный стиль, который российский исследователь Дмитрий Иванов назовет «шедевром восточного искусства и вкуса».  

Для того, чтобы понять, с какого времени и на каком уровне находилась техническая «база» казахского ювелирного ремесла, достаточно вспомнить Третий конгресс ориенталистов в Петербурге, прошедший в 1876 году. Его президент, востоковед Василий Григорьев, попросил султана Кокчетавского округа Чингиса Валиханова, отца Шокана Валиханова, представить на выставку конгресса станок для обтачивания и шлифовки драгоценных (!) камней, который в свое время принадлежал деду Чингиса, знаменитому хану Абылаю – а это XVIII век.  

Кроме этого станка, в Петербург на выставку отправятся и личные вещи Абылайхана, в том числе кинжалы в ножнах и пояса, инкрустированные серебром и украшенные самоцветами. Как примеры мастерства степных ювелиров – зергеров.  

В то время, в конце XIX века, в России вообще проводилось немало выставок, от этнографических до художественно-промышленных, и на многих экспонировались казахские ювелирные изделия: в Москве, Екатеринбурге, Омске, Нижнем Новгороде и других городах. На одной из них, Омской, женских украшений было особенно много: браслеты, серьги, перстни, пряжки, подвески, и, конечно, венец казахского ювелирного мастерства – свадебный головной убор саукеле.

Как пишет в своей книге «Казахское прикладное искусство» археолог, историк Алькей Маргулан, «наиболее ценные экспонаты выставки – саукеле, ювелирные изделия, а также уникальная юрта Алмазова – в 1878 году были отправлены в Париж на Международный этнографический конгресс».  

И немного цифр, если уж мы говорим об отрасли. В XVIII–XIX веках, по данным исследований (приводятся в книге Шайзады Тохтабаевой «Серебряный путь казахских мастеров»), во всех городах Сырдарьи, Центрального и Западного Казахстана работали ювелиры. Их могло быть 10 человек на город и больше. Маргулан пишет, что в конце XIX века только в Акмолинской области было около 40 «серебряных дел» мастеров. Добавьте зергеров, которые работали в ставках степной «верхушки» – ханов, султанов, биев, и тех, кто жил в аулах и делал вещи для окрестных родов.  

Кстати, это важная особенность казахского ювелирного искусства: оно могло существовать даже вне основного «рынка», где происходила торговля, и ремесленных центров. Но, как покажет время, почти исчезло при советской власти.

Хлеб по цене серебра

В 1920-х годах начинается спад, по причинам вполне понятным и характерным не только для нашей страны: исчезает доступ к сырью (а прежде территория Казахстана считалась одним из богатейших регионов по добыче не только металлов, но и камней – бирюзы, сердолика и других); сокращается количество заказов – люди перестали наполнять серебром свадебные коржыны; как следствие, гораздо меньше становится зергеров – они ищут другие способы заработка, и прерываются знаменитые династии – это ремесло всегда передавалось в степи от отца к сыну.  

В 1930-х годах в стране начнется голод, и на продукты будут обменивать даже те украшения, что носили в одной и той же семье веками. Как сказал в 33 выпуске «Парфенона» журналист Леонид Парфенов, представляя книгу историка Елены Осокиной «Торгсин. Алхимия советской индустриализации»: «Настоящий бум Торгсина – это когда правительство решило продавать через него муку, крупу, сахар (это были основные товары) советским гражданам за золото, серебро, драгоценности. И триумф Торгсина – это голодоморный 1933-й, когда население принесло 45 тонн чистого золота и 1400 тонн чистого серебра».

Где-то в этих тоннах оказались и казахские украшения, и с тех пор их было очень сложно найти в нашей стране.  

Поскольку, несмотря на то, что в СССР однажды все-таки озаботились вопросом возрождения национальных ремесел, и каждая республика выпускала несколько образцов, которые носили гордое название «ювелирных изделий в национальном стиле», казахскими национальными их можно было считать с большой натяжкой.  

Во-первых, в лучшем случае – мельхиор (получить в Советском Союзе разрешение на работу с драгметаллами было практически невозможно, если вы – не завод), а порой и так называемая «нержавейка», из которой, например, в 1980-х делались браслеты типа знаменитых казахских «бес блезик» – соединенных цепочками и с тремя кольцами или длинные серьги с подвесками.

Впрочем, стильные девушки того времени, одержимые модой на все казахское, носили их с удовольствием. Потому что никто не мог похвастать бабушкиным браслетом или кольцом.

Фото: Арман Женикеев / Модель – Акмарал Калымбаева

Во-вторых, дизайн, который если и повторял в общих чертах абрис старинного казахского украшения, в деталях и уж тем более по смысловой нагрузке имел с ним мало общего.

Всем этим – и прежде всего восстановлением смыслов – в конце 1980-х – в 1990-х займутся казахстанские художники и ремесленники. Окажется, что не все забыто, а что забыто – можно попробовать вернуть. Самое интересное, что подспорьем стали архивы российских музеев – тех, куда в свое время попали из экспедиций и с тех же выставок изделия казахских мастеров.  

Новые казахские зергеры

«Новые казахские зергеры» начали восстанавливать старую технику своих предшественников: литье, зернь, тиснение, филигрань, гравировку и т. д.
А вместе с техникой вернулось значение: треугольники на украшениях как символы мужского и женского начала, зубцы на браслетах как защита и дань знаменитому «звериному стилю», вставки сердолика – камня, что «изгоняет бедность», и многое другое.  

Возрожденные казахские украшения очень быстро стали популярными. Для невест на свадьбах понадобились саукеле, для сватов – вернее, для сватий – огромные перстни «кудаги жузик», да и свадебные коржыны снова стали заполняться серебряными украшениями – подарками новой родне.

Случилось главное – казахские украшения перестали быть исключением из правила и снова вошли в обиход. Как и больше 100 лет назад. Появился целый сектор, и сегодня он развивается достаточно динамично и по нескольким, в том числе неожиданным, направлениям.

Фото: Арман Женикеев / Модель – Акмарал Калымбаева

Первое. Это работы больших художников, признанных мастеров – тех, кто, собственно, вернул казахское ювелирное искусство. Сегодня они делают не только традиционные украшения, но и современные, переосмысливая старинные технику, символику и материалы. Это Амангельды Мукажанов, Серик Рысбеков, Сержан Баширов, Берик Алибай, Естай Даулбаев, Калмырза Тасов, Сериккали Кокенов и другие. 

Второе. Из разряда неожиданных. В отличие от мастеров старой школы, эти ювелиры не используют свои имена – они придумали бренды. Вдохновившись древними образами, причем иногда не только казахскими, но и, скажем, общетюркскими или тенгрианскими, они создают свои «вариации на тему» нацио­нальных украшений, при этом значительно облегчая их по весу и максимально адаптируя для современной жизни и современной женщины, привыкшей к легким и лаконичным европейским изделиям. К таким брендам относится Tengri Soul: в его коллекциях можно увидеть своеобразное прочтение браслета «бес блезик» и старинных символов – от тенгрианского огня до казахского «құс қанаты» («крыло птицы»).  

Третье. Массовое производство. Интересно, что этот сектор рынка первыми оценили наши соседи из Кыр­гызстана: в свое время они наладили поставку в Казахстан не только нашей же национальной одежды, но и наших же украшений. Так называемый золотой ряд на Алматинской барахолке был заполнен казахскими браслетами, кольцами, серьгами и прочим – но made in Kyrgyzstan. Через несколько лет нашим зергерам, в отличие от производителей текстиля, удалось сломать эту тенденцию: сегодня в золотом ряду продаются казахские украшения – объединившись в небольшие цеха по три-пять человек, казахстанские мастера смогли организовать массовое производство недорогих казахских серебряных изделий.  

Кольцо по закону

И, возвращаясь к началу: вместе с казахскими украшениями вернулась и казахская традиция, почти закон – передавать украшения по наследству. Так мать отдает свое саукеле дочери, а если дочки нет – возвращает в семью своих родителей, потому что саукеле передается только по женской линии. Так молодая женщина, удачно выйдя замуж, отправляет обратно матери кольцо «құс тұмсық» («птичий клюв»), сообщая тем самым – «у меня все хорошо», и пусть так же будет и у всех остальных девушек этой семьи, где это «счастливое» кольцо должно оставаться. Меня недавно, кстати, попросили помочь выбрать «құс тұмсық» для семьи, в которой четыре дочери. Мама сразу предупредила старшую – невесту – что ее замужество должно быть счастливым и что кольцо надо будет вернуть в семью.