Рост производительности труда может привести к сокращению рабочих мест
В Казахстане в последние годы наблюдается рост обрабатывающей промышленности, сообщил журналистам на встрече в Астане председатель правления Казахстанского института развития индустрии (КИРИ) Айдын Кульсеитов. По его словам, массовое внедрение «Индустрии 4.0», где управление данными между людьми, машинами и продуктами в промышленных системах обеспечивают цифровые интернет-технологии, а также рост производительности труда должны происходить с учетом приоритетов занятости.
«Реально до 2014–2015 годов нефтегазовый, горнодобывающий секторы росли, и на них особо не влияли мировые финансовые кризисы. Но обрабатывающий сектор очень сильно провис, в 2009 году мы видим снижение на 97% от 2008 года. Однако в дальнейшем, начиная с 2010 года, мы видим, что темпы роста обрабатывающей промышленности начали превышать темпы роста горнодобывающего и нефтегазового секторов», – пояснил он, демонстрируя статистические выкладки по производственным секторам за последние годы на тематической презентации КИРИ.
«Как бы мы ни хотели сказать, что возможно это какая-то случайность – на самом деле очень четко прослеживается, что с 2010 года государство реально начало заниматься индустриализацией. Не так, как хотелось бы, может быть, какие-то ошибки, еще что-то. Но главное здесь было – вовлечь предпринимателей. И когда говорят, что «все проекты карты индустриализации простаивают» – не все проекты простаивают. Если бы все проекты простаивали, то, скорее всего, действительно вот такого роста бы не было. Причем, мы можем, конечно, грешить на нашу статистику, но тем не менее именно по ИФО (индекс физического объема. – «Къ».) и методике, и мнения по оценке роста обрабатывающей промышленности совпадают и у Всемирного банка и у других статистических организаций», – указал Айдын Кульсеитов.
Вместе с тем в начале презентации глава КИРИ признал, что по сравнению с поздним советским периодом, где базовым годом можно считать 1991, обрабатывающий сектор в республике снизился на 10%, притом что в постсоветский период добыча нефти, руд и металлов значительно возросла. С 2008 года ИФО обрабатывающей промышленности увеличился на четверть, в то время как на пике цен в 2013 году нефтегазовый сектор продемонстрировал рост только до 24%, а в последние три года горнодобывающая и топливно-энергетическая отрасли последовательно снижались в объемах производства, отметил г-н Кульсеитов в разговоре с представителями СМИ.
Комментируя вопрос «Къ» о несовпадении производственных данных, предоставляемых предприятиями в МИР и публикуемых комитетом по статистике, Кульсеитов пояснил, что в профильное ведомство такая статистика предприятиями не предоставляется, но неофициально комитет промышленности министерства запрашивает данные по объемам производства на определенный период времени. Однако в целом на заседаниях правительства заслушивается производственная отчетность комитета по статистике. В то же время достоверность статданных, предоставляемых предприятиями в комитет, не защищена, так как за ее искажение не предусмотрена серьезная ответственность. Поэтому они могут отличаться от показателей, предоставляемых для целей налогообложения, считает Кульсеитов.
Отвечая на вопрос «Къ» о противоречии между необходимостью повышения производительности труда и установками по массовой занятости на предприятиях ГМК в регионах, Кульсеитов объяснил на примере горно-металлургической отрасли, что активное внедрение «Индустрии 4.0» будет способствовать значительному снижению спроса на человеческий труд. Согласно расчетам КИРИ, если производительность труда в базовых отраслях экономики – металлургии, машиностроении, химии – вырастет в ближайшие пять лет на 20-30%, то это будет означать сокращение примерно 60-80 тысяч рабочих мест. Поэтому правительству необходимо соблюдать баланс между ростом продуктивности и показателями занятости, констатировал он.
Напомним, «Индустрия 1.0» была связана с простейшей механизацией труда, «Индустрия 2.0» была основана на массовом конвейерном производстве, а «Индустрия 3.0» была отмечена растущим использованием электроники и ИТ на промышленных объектах. Концепция «Индустрия 4.0» предполагает масштабную цифровизацию промышленности с целью автоматизированного обмена данными на производстве, что обеспечит децентрализованное использование интернет-технологий, которые будут контролировать физические процессы через виртуальные коммуникации между машинами, объектами и людьми. В целом она будет использовать меньше человеческого труда из-за способности машин непосредственно взаимодействовать друг с другом без постоянного участия человека.
Между тем, по мнению Айдына Кульсеитова, важным барьером на пути внедрения концепции «Индустрии 4.0» может стать ментальная неготовность предпринимателей, которые еще не понимают важность ускоренной цифровизации промышленности. В КИРИ сложилось предчувствие, что через пять лет наиболее передовые казахстанские предприятия не смогут конкурировать с зарубежными из-за перехода последних к более эффективным и менее трудоемким технологиям, которые позволяют сверхпроизводительно управлять потоками данных между оборудованием, производственными объектами и людьми для организации промышленного процесса создания стоимости.
Кульсеитов привел в пример крупный горно-металлургический холдинг Казахстана, руководство которого вложило миллиарды долларов в современное оборудование «Индустрии 3.0» и не готово прислушиваться к рекомендациям переходить к «Индустрии 4.0», считая, что обеспечило свою конкурентоспособность на последующие 10 лет, что вовсе не гарантировано, полагают в КИРИ. Правда, сейчас понемногу топ-менеджеры производственных компаний начинают задумываться о необходимости внедрения «Индустрии 4.0». Для запуска перемен достаточно набрать критическую массу хотя бы в 10% руководителей предприятий в течение 1–2 лет, за которыми последуют остальные, считают в институте.
Говоря о вопросе необходимости строительства медеплавильного завода для проектов KAZ Minerals Актогай и Бозшаколь, который поднял корреспондент «Къ» в конце встречи, Айдын Кульсеитов высказал мнение, что мощностей Балхашского медеплавильного завода и Жезказганского комплекса хватает для переработки объемов руды, добываемой на новых медных месторождениях.
«Конечно, можно будет построить новый завод, тогда будет простаивать Балхашский медеплавильный. Не то, чтобы простаивать, он будет недозагружен. Есть ли смысл тогда строить завод? Опять-таки – да, производительность будет хорошая, Аягозский район расцветет. Но есть еще и другие факторы: тот же Балхаш и так нелегкие времена переживает, тогда вообще загрузка мощностей упадет. Может быть вопрос в модернизации Балхашского медеплавильного гораздо более эффективен с точки зрения всех факторов?», – задается вопросом глава КИРИ.
В материалах, предоставленным комитетом индустриального развития и промышленной безопасности МИР, поясняется, что сейчас медный концентрат, производимый KAZ Minerals, частично переплавляется в катодную медь на Балхашском медеплавильном заводе. По информации ведомства, медная группа рассматривает вопрос строительства нового медеплавильного завода в Казахстане мощностью производства до 300 тыс. тонн меди в год для переработки концентрата объемом до 1,4 млн тонн. В проекте участвует китайская компания Baiyin Non Fei Toys Group Co., Ltd Медеплавильный завод рассчитан на переработку медного концентрата с месторождений Бозшаколь, Актогай и производство высококачественной анодной меди для дальнейшей переработки в катодную медь в Китае, поясняют в комитете.
«В департамент недропользования подана заявка по увеличению уставного капитала до 10–15%, китайские партнеры готовы войти в состав с суммой $400 млн, которая в дальнейшем будет использована для строительства завода. В 2017 году планируется завершение работы по разработке технико-экономического обоснования, после будет начата работа по разработке финансово-экономической модели. Также государством рассматриваются следующие механизмы: заключение контракта по инвестициям с китайскими партнерами, риски, не вошедшие в контракт, будут рассмотрены на межправительственном соглашении», – указывается в выкладке МИР.
