К чему ведет продовольственный протекционизм?

Попробуйте назвать самую большую угрозу, нависшую над мировой экономикой. Кризис субстандартного кредитования? Кредитное сжатие? А может, спад американской экономики? Совсем нет. Это продовольствие. Цены на продукты питания стремительно растут. Еще никогда с начала 70-х годов не было столь значительного повышения цен на пшеницу. Цены на рис также очень сильно поднялись. Для богатых, промышленно-развитых стран рост цен на продукты питания — пока лишь небольшое неудобство. Тем не менее, для других стран недавнее повышение цен на продовольствие грозит серьезным экономическими и социальными бедствиями. В конце концов, рис является основным продуктом питания для половины населения Земли. Что эта половина будет делать, если цены внезапно взлетят вверх? Странность этой истории состоит в том, что уровень цен на продовольственных, а также энергетических и других товарных рынках крайне высок, тогда как во всем промышленно-развитом мире наблюдается экономический спад. В прошлом слабый рост в США и Европе мог бы обеспечить намного более низкий уровень цен на товары. Однако, по всей видимости, теперь это невозможно.

Почему же тогда уровень цен на продукты питания так высок? Все зависит от предложения, спроса и монетарно-денежной политики. Что касается предложения, то в последние 20 лет рост производительности сельского хозяйства был довольно скромным. «Зеленая революция» 60-70 гг. привела к введению многообразия высокоурожайных культур, что, в свою очередь, позволило многим избежать сельской нищеты. Так, многие экономисты полагают, что возрождение экономики Индии во многом обязано улучшенной таким образом урожайности. Но темпы усовершенствований сохранить не удалось. Новые технологии были созданы, однако не снискали расположения. Например, богатые западноевропейцы отнеслись с презрением к генетически модифицированным культурам, опасаясь знакомства с «едой Франкенштейна».

Тем временем борьба за пользование землей стала более напряженной. Быстро развивающиеся страны становились все более урбанизированными, в процессе чего уменьшалось количество земель, отдаваемых в сельскохозяйственное пользование. В результате роста цен на энергоносители многие продовольственные земли были отданы под биотопливо, что также сокращало предложение продуктов питания. В отношении спроса рост развивающихся экономик был чрезвычайно стремительным. Увеличение дохода на душу населения привело к значительным изменениям в рационе. Пшеница и рис вышли из моды, уступив свою нишу мясным и молочным продуктам (лавки компании Starbucks, известной своим насыщенным сливочным кофе, стали обычным явлением во многих крупных городах стран развивающегося мира). Однако производство мяса и молочных продуктов — не совсем эффективный способ накормить население. Для того чтобы накормить человечество через коров или коз, надо намного больше зерна, чем более прямым путем. Рост числа людей, способных перейти на «западные диеты», привел к еще большей нагрузке на зерновое производство.

Взятые вместе эти различные факторы спроса и предложения привели к снижению запасов пшеницы и риса до рекордно низких уровней. Пара неверных ходов монетарных властей, и внезапный стремительный рост цен на продукты питания обеспечен. Первая ошибка была допущена мировыми центральными банками. Слишком многие из них предпочли проигнорировать высокие цены на продукты питания. Они полагали, что рост цен на продовольствие, от года к году, был простым невезением. Их аргумент — что идет вверх, то в конечном счете обязательно должно пойти вниз. К сожалению, здесь смешаны циклические и постоянно действующие факторы влияния. Иногда неурожай приводит к временному повышению цен на продукты питания, что не оказывает долговременного влияния на инфляцию. Тем не менее, недавнее увеличение цен на продукты питания — не простое невезение. Мы видим фатальный устойчивый рост цен на продовольствие, обусловленный рядом факторов спроса и предложения. Центральные банки слишком часто предпочитали не обращать внимания на эти повышения, совсем как во времена нефтяных шоков 70-х годов.

Эта проблема особенно остро стоит для развивающихся экономик. Естественно, доход на душу населения здесь довольно низок. При этом вес продовольственных продуктов в потребительской корзине очень высок. Путаница в циклических и долговременных факторах влияния в этих обстоятельствах — верный путь растрачивания валюты. Таким образом, высокие цены на продукты питания сами по себе не являются причиной роста инфляции. Скорее, в этом следует винить слишком неопределенное состояние денежной сферы. Вторая ошибка — понятная на национальном, но губительная на мировом уровне, — это недавняя реакция мировых производителей продовольствия. Будь это Китай или Индия, Вьетнам или Камбоджа, Египет или Аргентина, страны — производители продуктов питания все больше обеспокоены последствиями мирового роста продовольственных цен для своего местного населения. В ответ на этот рост они решили сократить экспорт в надежде на то, что большая часть производства будет направлена на удовлетворение собственных потребностей.

Это, конечно, превосходный жест, на первый взгляд. Однако он, скорее всего, приведет к еще большему увеличению цен на продукты питания. Снижение внутренней цены по отношению к мировой ведет к дестимуляции внутреннего производителя, что еще больше усугубляет мировой продовольственный дефицит. (Аргентинские фермеры уже несколько недель бастуют в ответ на попытки правительства сократить экспорт). В итоге получается протекционизм через «черный вход». Вполне понятно, что государства — импортеры продовольствия начали паниковать. Во многих странах (Филиппины, Гаити) начались беспорядки. Голодные желудки (и жадные спекулянты) не способствуют счастью населения.

Что еще хуже, экономический успех многих развивающихся рынков служит прикрытием для растущей внутренней социальной напряженности. От фавел Сан-Пауло до трущоб Мумбая экономическая революция развивающихся стран оставляет за собой много жертв. Таким образом, открывается один из величайших парадоксов глобализации: неравенство доходов сокращается между странами, но при этом оно растет внутри стран. Так, например, неравномерность распределения доходов в Китае и Бразилии намного выше, чем в США. Действительно, во многих развивающихся странах между новыми богатыми и старыми бедными сейчас зияет пропасть. Для богатых увеличение цен на продукты питания значит всего лишь отказ от покупки одного лишнего DVD на этой неделе. Для бедных же рост цен на продовольствие может оказаться вопросом выживания. В таких обстоятельствах социальное напряжение, скорее всего, будет только расти.

Что же делать? Очевидная краткосрочная стратегия — это налоговое бремя для богатых и производителей продуктов питания в целях поддержки населения с малым достатком. Однако во многих развивающихся странах налоговая система находится, в лучшем случае, в зачаточном состоянии, а, значит, не подходит для введения таких мер. Другой вариант — для Запада, который старается до тошноты субсидировать собственное фермерское хозяйство, лишая, таким образом, фермеров остального мира своей справедливой доли сельскохозяйственной добычи, — это увеличение материальной помощи и сокращение внутренних субсидий (протекционизм в сельском хозяйстве, безусловно, не ограничивается развивающимися странами). В конце концов, пока никому не удалось придумать замену увеличению продовольственного производства. Именно об этом свидетельствует рост цен на продукты питания. Если, однако, власти будут препятствовать производителям в получении справедливых доходов, роста производства не произойдет, а, значит, не будет и снижения чрезмерно высоких цен на продовольствие. Для развивающегося мира это может обернуться экономическим потрясением, сравнимым с нефтяным шоком, поразившим западные страны в 70-е годы.